Российский экономист, оппозиционный политический и общественный деятель Владимир Милов рассказал, что станет с курсом рубля.
Писатель Дмитрий Быков в эфире «Ходорковский Live» прокомментировал запрет своих книг в России и поделился впечатлениями о «Прямой линии» Путина и разговоре с пранкерами.
Журналисты «Можем объяснить» нашли 14 селебрити, восхваляющих Сталина, оправдывающих войну и неосталинизм — несмотря на то, что их семьи пострадали от сталинских репрессий.
«Можем объяснить» развенчивает главные мифы сторонников принуждения женщин к родам.
В пасхальную ночь в храмах Киево-Печерской лавры отслужили литургию представители двух конкурирующих церквей – Украинской православной церкви (УПЦ), ранее Московского патриархата, и Православной церкви Украины (ПЦУ) Константинопольского патриархата.
Выход из этой ситуации возможен одним из двух путей. Либо новый диктатор, который подомнет всех остальных под себя – и это плохой путь, потому что он ведет к дальнейшей деградации экономической и общественной ситуации в России, к распаду страны. Либо поиск консенсуса.
Основатель правозащитного проекта Gulagu.net прокомментировал несколько версий убийства военного корреспондента Владлена Татарского.
Политический аналитик Федор Крашенинников рассказал о том, кто, по его мнению, стоит за терактом в «Крокус Сити Холле», о реакции пропаганды и о политических последствиях теракта.
После проведенного исследования патентов РФ, США и Китая в области БПЛА выявлено принципиальное отставание России, что ставит под сомнение возможность импортозамещения в этой отрасли.
Слово «герой», как и многие другие, сильно обесценилось в России после 24 февраля 2022 года. Теперь «герои» в стране везде — на билбордах, Z-мероприятиях, и, разумеется, в Кремле.
С 2022 года российские власти потратили не менее 122 миллионов рублей на макеты автоматов, пулеметов, гранатометов. Их покупают для школ, университетов, патриотических кружков и даже домов престарелых.
На оборонных предприятиях РФ работают сотни тысяч человек. Что изменилось в их жизни за прошедший год? Что они чувствуют, работая в условиях войны? И что заставляет их оставаться в «оборонке»?