«Путин решил сыграть ва-банк, стать вождем ультрафашистов. Это ему позволит продержаться еще несколько месяцев у власти»
В учебниках не рассказывается ни о репрессиях в отношении оппозиционных активистов, ни о репрессивных законах (например, об «иноагентах» и «нежелательных организациях»), ни о блокировках и запрете независимых изданий, ни о массовых акциях протеста по всей стране.
Стратегически выбор России — либо потерпеть поражение, либо стать шахидом. То есть опции стать владычицей морскою, и чтобы Золотая рыбка (Европа) была у него на посылках, для Путина в реальном мире не существует.
«Главный фронт защиты свободы в России, сегодняшней, завтрашней, послезавтрашней, сегодня пролегает в Украине. Поэтому любая помощь Украине в деле защиты от агрессии является вкладом в создание свободного общества в России завтра и послезавтра»
Отечественный представительский лимузин, на котором ездит Путин, собирают из чего попало.
Андрей Колесников — о том, почему пропагандисты заговорили о Гааге, о возможности переговоров между Россией и Украиной и о том, почему россияне до сих пор не голодают.
«Влиянию пропаганды подвержены даже те, кто твердо убеждены, что к пропаганде абсолютно устойчивы. Поэтому, в том числе, и в элитах, растет число людей, которые считают, что нужна война до победного конца»
Политолог Валерий Соловей рассказал о преследовании Бориса Кагарлицкого и Ксении Собчак, о Политбюро 2.0 и двойнике Путина, о новой культурной политике и о том, чего ждать после выборов.
Политический аналитик Федор Крашенинников рассказал о том, кто, по его мнению, стоит за терактом в «Крокус Сити Холле», о реакции пропаганды и о политических последствиях теракта.
Политолог и социолог, президент фонда «ИНДЕМ» Георгий Сатаров рассказал, чем отличается путинская Россия от ельцинской, почему расстрел здания Верховного Совета в 1993 году это не удар по демократии и почему обсуждать изменения в Конституции сегодня бессмысленно.
Как Путин пытается решить «проблему-2024» и все другие свои политические проблемы войной с Украиной и что будет, если он проиграет.
«Я всегда говорил, что мы торгуем доверием, мы продавцы доверия. И, конечно, люди, которые терпят то же, что и терпит аудитория твоя, обладают большим доверием»